1 августа 1935 г. председатель Сталина в Коминтерне Д. Манульский объявил, что в СССР победил социализм. В нерушимом союзе республик свободных пролетариат слыл полновластным хозяином, однако его материальное положение снизилось по сравнению с дореволюционными показателями. Так, в 1936 г. ленинградский рабочий на месячную зарплату мог купить: 13 кг масла или 19 кг мяса, или 56 кг сахара. (Для сравнения - в 1913 г. питерский рабочий на месячный заработок мог приобрести: 21 кг масла или 53 кг мяса, или 83 кг сахара). При 8-часовом рабочем дне трудовая неделя длилась 6 дней (выходной - воскресенье).
За малейшее опоздание на работу, которое приравнивалось к вредительству, можно было поплатиться не только увольнением, но и отсидкой в лагере.
Большинство ленинградцев (в т.ч. коренных) проживало в коммуналках: в 12-15-метровой комнате, как правило, размещалось не менее 5-8 человек. Входные двери таких квартир уснащало до десятка звонков с фамилиями квартиросъёмщиков и инструкция - кому сколько раз звонить; внутри вывешивалось расписание уборки мест общего пользования; на всех имелся общий телефон в передней с исписанными вокруг него обоями. И это отнюдь не воспринималось, как несчастье или неудобство - почти все жили так же. Отдельная квартира, считалась неслыханной роскошью. Такой же малодоступной простым советским смертным роскошью была поездка в отпуск на юг или поход в ресторан. Чтобы купить костюм или пальто трудящимся приходилось несколько месяцев копить деньги, откладывая с каждой зарплаты. Шить повседневную одежду из новой материи могли себе позволить немногие. В ходу было перешивать и перелицовывать старые вещи. Люди в основной массе одевались скромно, даже бедно. Но в этой бедности не было стыдного - она была пролетарской. Одежда тогда чаще являлась не средством самовыражения или демонстрации своего имущественного положения - по ней угадывалась социальная группа или профессия. Так, косоворотки и толстовки носили рабочие.
Служащие и студенты ездили на велосипедах с портфелями. Врачи ходили с кожаными саквояжами. У инженеров были фуражки с инженерским значком в виде молотка и разводного ключа. Обладатели пальто с каракулевыми воротниками считались солидными людьми - партийными боссами или заводским начальством.
23.06.1937 в Ленинград на пароходе прибыла первая группа беженцев испанских детей, переправленная из охваченной гражданской войной Испании.
В то время, когда в Европе уже шла война, нападения Гитлера многие опасались, но надеялись на лучшее. Задумываться и тем более тревожиться по этому поводу не полагалось. Внушалось, что советского человека не должна беспокоить бойня империалистов - пусть они дерутся между собой, наша держава, которая вне войны, от этого только выигрывает. Высказывать какие-либо опасения по поводу неблагоприятного для СССР развития международных событий - означало проявлять "нездоровые настроения", "сеять панику". Популярная в те годы песня убаюкивала: "Любимый город может спать спокойно, и видеть сны, и зеленеть среди весны". Обсуждать неуспехи советской стороны в финской войне, которая началась 30.11.1939, было не просто не принято, а опасно. (О колоссальных потерях в части человеческих ресурсов, понесённых СССР в ходе этого военного конфликта, станет широко известно только после горбачёвской "перестройки"). На протяжении Финской войны (с ноября 1939 по март 1940) Ленинград находился на прифронтовом положении: действовал режим затемнения, периодически проводились проверки документов у гражданского населения. С введением светомаскировки в городе тотчас возросла уличная преступность. Однако эту проблему быстро решили с помощью военного патрулирования.
Владимир Васильевич Лебедев (1891-1967) — выдающийся
график, художник и иллюстратор первой половины 20-го века
В этот период даже в летние, воспетые не одним поколением романистов "белые ночи", Ленинград выглядел угрюмой, мрачной громадой. Не добавляли оптимизма и проводимые массовые репрессии. Из представителей ленинградской интеллигенции многие, ожидая ареста, не могли спать ночами. По воспоминаниям драматурга Е. Шварца особенно унизительным считалось предстать перед "гостями" из НКВД в нижнем белье. Поэтому немало людей пережидало ночь в полной "боевой готовности" - в одежде и, как говорится, с вещами. Возникающие на почве постоянного страха приступы клаустрофобии были в то время распространённым явлением среди ленинградской элиты, с которым каждый боролся по-своему. Так, график В. Лебедев (оформлявший почти все детские книги Маршака), спасался длительными пешими прогулками по городу; Д. Шостакович (которого Большой Террор миновал, но были арестованы муж старшей сестры композитора и родственники его жены) не пропускал ни одного футбольного матча - переживания болельщика помогали уйти на время от реальности. (Шостаковича и Лебедева персонально атаковал советский официоз - газета "Правда", что в то время было верным сигналом неминуемого уничтожения).
